Золотое руно (сборник) - Страница 107

107

Бинго!

– Это очень хорошо, – ободряюще сказала Сьюзан. – Уверена, что президент будет вам за это очень благодарен.

– Бедный señor Джеррисон, – сказала Мария. – Когда кровь расплескалась повсюду… – Она тряхнула головой. – Это было страшно.

– Да, очень, – сказала Сьюзан. – Мария, спасибо вам за то, что были со мной честны. Конечно, многим будет интересно то, что вы знаете. Я приставлю к вам охрану; мы не позволим, чтобы с вами что‑нибудь случилось.

– Gracias, – сказала Мария с отсутствующим видом. Она смотрела не на Сьюзан, а мимо неё. Сьюзан не требовалось оборачиваться, чтобы узнать, что позади неё нет ничего, кроме книжного шкафа; воспоминания Сингха об этом месте по‑прежнему были с ней. Голос Марии был полон удивления. – Видеть, как тот человек стискивает сердце президента…

Сьюзан кивнула, вспомнив, как наблюдала за этой сценой со смотровой галереи.

– Невероятно, верно? – Но тут она вскинула брови. – Вы это помните?

– Нет, он это помнит.

Сьюзан была потрясена. Она знала, что у Джеррисона были предсмертные видения, а во время них умирающий иногда видит самого себя, как правило, сверху. Но она всегда считала это галлюцинациями: разум, знающий, что сейчас умрёт, воображает то, что происходит с вмещающим его телом. Но она была с Гриффином, когда он просвещал президента относительно его едва не состоявшейся встречи со смертью – и Гриффин не упоминал прямой массаж сердца. Могло ли быть такое, что Джеррисон в самом деле каким‑то образом покинул тело и увидел Эрика Редекопа за работой?

– Если вы собираетесь назначить мне охранника, – сказала Мария, – то нельзя, чтобы это был он?

– Кто? – спросила сбитая с толку Сьюзан. – Президент?

– Что? – ответила Мария. – Нет, нет. Он. Дэррил Хадкинс.

О чёрт!

– Так это его вы читаете?

– Sí, конечно. Я знаю, что он знает много секретных вещей – думаю, поэтому оно и называется Секретная Служба. Но, как я сказала, я ничего никому не рассказывала.

Сьюзан чувствовала разочарование – но потом её сердце снова забилось быстрее.

– Мария, я хочу, чтобы вы кое‑что поняли. Я здесь старший агент Секретной Службы. Я – начальница Дэррила, понимаете?

– Как скажете.

– Нет, задумайтесь об этом. Спросите себя, правда ли это.

Она на мгновение сузила свои карие глаза, потом сказала:

– Да, о’кей, это правда. – Она едва заметно улыбнулась. – Он считает, что вы хороший босс.

– Хорошо, прекрасно, – ответила Сьюзан. – Теперь я хочу задать вам другой вопрос, и я хочу, чтобы вы обдумали его очень, очень тщательно. Ваш ответ будет невероятно важен.

Мария кивнула.

– Хорошо. Вот такой вопрос. Был ли агент Хадкинс хоть как‑то причастен к покушению на жизнь президента Джеррисона?

Мария снова сузила глаза и покачала головой.

– Нет.

– Вы уверены? Вы совершенно уверены?

– Sí. Он никак к этому не причастен, но… ох!

– Да? Что?

– Это сделал свой, да? Другой агент – Гордо Данбери – он это сделал, sí?

– Я не могу этого сейчас ни подтвердить, ни опровергнуть. Это касается национальной безопасности.

– Дэррил не может поверить, что Гордо это сделал. И… ох! Он думает, не замешаны ли вы.

– Я? – На мгновение Сьюзан почувствовала шок, но, конечно, его подозрения были так же естественны, как и её. – Нет, я не замешана. И вы абсолютно уверены, что Дэррил не замешан тоже, верно?

– Я уверена, – сказала Мария.

Сьюзан кивнула; ей пригодится союзник, кто‑то, кому можно довериться, и теперь Дэррил был единственным агентом, в ком она могла быть уверена.

– О’кей, спасибо, – сказала она.

– Теперь я могу пойти домой? – спросила Мария.

– Боюсь, пока нет. Но уже, надеюсь, очень скоро.

– Хорошо. Потому что мне не терпится сообщить мужу новости.

– О покушении на президента? – удивлённо спросила Сьюзан. – Или о Белом Доме? – Наверняка за пределами больнице об этом знал уже каждый.

– Нет, нет. Мои новости. Наши новости.

– Какие именно?

Улыбка Марии стала шире.

– Будет девочка.

– Прошу прощения?

– Наша малышка. Я сегодня ходила на ультразвуковое исследование.

– Вы беременны? – спросила Сьюзан.

– Четвёртый месяц.

Сьюзан вскочила на ноги и кинулась по коридору в лабораторию Сингха.

– Ну ладно, – сказал Ранджип Сингх, делая отметки на доске в своей лаборатории. – Марк Гриффин, главврач больницы, читает Марию Рамирес. Конечно, Гриффин носится туда‑сюда весь день, у него не было времени на зондирование своей памяти; он даже не знал, что она беременна, пока я его об этом не спросил.

– Сама же Мария, – продолжал Сингх, – читает агента Дэррила Хадкинса. – Он заполнил соответствующую ячейку.

– Я провёл несколько часов, моделируя связи, – добавил Сингх, – в поисках узнаваемых паттернов, и я всё время отбрасывал одну из моделей, которую компьютер раз за разом мне подсовывал, потому что в ней было два узла на месте одного. Но теперь, когда я знаю о нерождённом ребёнке, это обрело смысл. Кто с кем связан, определяется последовательностью срабатывания лазеров, которую я запрограммировал в своей установке: лучи образуют схему связей. Не каждый импульс порождал связь, и мы пока что не знаем точно, кто где находился внутри здания, когда установились связи. Однако вот что я предлагаю. – Он стёр «Х» в ячейке имени в двадцать первой колонке и написал в ней «Дочь Марии Рамирес». – Если исходить из конфигурации лучей, нерождённый ребёнок Марии должен быть связан с Рэйчел Коэн, хотя что плод может извлечь из её памяти, я не имею ни малейшего понятия. У ребёнка, вероятно, просто нет референтов для того, чтобы собрать из предоставляемых мисс Коэн ключей что‑либо осмысленное… что, как я думаю, и к лучшему. Наша мисс Коэн – особа довольно ветреная; она закрутила роман с адвокатом, Оррином Джиллеттом, с неподобающей спешкой.

107