Золотое руно (сборник) - Страница 236

236

Мария Лопес вышла из‑за стола ответчика в «колодец».

– Но ведь это не так, доктор По. О, я согласна, что некоторые действия так привычны, что становятся инстинктивными, но слушать радио и принимать решения исходя из услышанного – это‑то наверняка требует участия сознание, разве нет?

– Не соглашусь – и вы, мэм, я думаю, вы тоже не согласитесь, если на секунду задумаетесь. – Он развёл руками, словно охватывая всё вокруг. – Несомненно, каждый в этом зале переживал нечто подобное: вы читаете роман, и в один прекрасный момент осознаёте, что понятия не имеете о том, что говорилось на последней странице. Почему? Потому что ваше осознанное внимание отвлеклось на мысли о чём‑то ещё. Но нет никаких сомнений в том, что вы прочитали страницу, содержание которой вы не помните. Вы наверняка нажимали кнопку листания страниц на планшете, когда её читали. Ваши глаза пробежали по десяткам и сотням слов текста, хотя ваше сознание и не воспринимало их смысла.

– Кто же тогда читал? Вы‑зомби! К счастью, у зомби нет никаких чувств, поэтому вы, осознав, что пропустили страницу или больше текста, говорите себе – постой, постой, ну‑ка вернись – и перечитываете материал, который зомби уже прочитал.

– И зомби без возражений делает это ещё раз, поскольку ему никогда не бываетр скучно; скука – сознательное состояние. А потом вы вдвоём – сознательный вы и вы‑зомби – продолжаете читать новый материал вместе и синхронно. Однако зомби всегда на переднем плане; ваше сознание всегда на заднем. Вы как будто бы заглядываете зомби через плечо, читая то, что читает он.

– Не приведёте ещё какие‑нибудь примеры? – попросила Лопес, опершись задом о стол ответчика.

По кивнул.

– Конечно. Случалось с вами когда‑нибудь такое? Вы лежите в постели, спите, и тут звонит телефон. – Он изобразил, как поднимает старомодную телефонную трубку. – Вы берёте трубку, разговариваете, и потом, когда разговор окончен, понятия не имеете, что вы только что сказали. Или ваш супруг говорит вам, что вчера поздно вечером вы о чём‑то разговаривали перед сном, а наутро у вас не остаётся об этом ни малейших воспоминаний. Такое случается сплошь и рядом. Если сознательная часть вашего разума не отвечает на телефонный звонок и не участвует в разговоре, то эту задачу берёт на себя зомби.

– Но ведь он наверняка способен лишь на чисто механические реакции, не так ли? – спросила Лопес.

По покачал головой и снова поёрзал на стуле.

– Вовсе нет. Вообще‑то именно зомби ответственны за бо́льшую часть того, что мы говорим. Да и может ли быть иначе? Вы начинаете фразу, которая может оказаться длиной в двадцать или тридцать слов. Вы правда считаете, что вы сформировали всю эту фразу в мозгу, прежде чем произнести её? Вот прямо сейчас остановитесь на секунду и попробуйте подумать следующее: «Сегодня по дороге из суда домой мне нужно бы зайти купить хлеба и молока». Вам понадобится измеримое количество времени, чтобы всё это сформулировать, и тем не менее мы способны разговаривать без остановки довольно долгое время, не делая пауз на формулирование мыслей, которые мы хотели бы выразить. Нет, в большинстве разговоров мы обнаруживаем, что же такое мы собираемся сказать, только когда уже это говорим – то есть вместе с нашими собеседниками.

По поглядел на присяжных, потом снова на Лопес.

– Вы никогда удивлялись тому, что только что сказали? Конечно – но это было бы невозможно, если бы вы заранее знали, что собираетесь сказать. Кстати, весь метод терапевтической беседы строится именно на этом принципе: психолог заставляет вас внимательно прислушиваться к словам, изрыгаемым вашим зомби, и в какой‑то момент вы восклицаете: «Боже мой! То вот что на самом деле творится у меня в голове!»

– Ну, хорошо, допустим, – сказала Лопес. Она отлично справлялась с ролью адвоката дьявола. – Но говорить – это довольно просто, как и вести машину – пока не случается что‑то непредвиденное. И тогда наверняка в действие вступает сознание – берёт бразды в свои руки, так сказать.

– Вовсе нет, – ответил По. – Вообще‑то это была бы катастрофа. Рассмотрим ещё один пример: игра в теннис. – Он изобразил удар ракеткой. – С точки зрения сознания теннис – это на сто процентов зрелище. Мяч летает туда‑сюда слишком быстро, чтобы сознательно предугадать его траекторию, скорость и прочее.

– Есть такой фокус. Если вы хотите обыграть профессионального теннисиста, то сделайте так: позвольте ему разделать вас под орех в тренировочном матче, потом похвалите его и его технику. Попросите его показать, что именно он делает лучше вас; попросите его показать эти приёмы в деталях, в замедленном действии. А потом предложите ему матч‑реванш. Его сознание всё ещё будет размышлять о том, как играют в теннис, о том, что при этом нужно делать, и это будет мешать зомби. Только когда сознание окончательно уберётся с поля, и зомби начнёт играть самостоятельно, теннисист снова обретёт прежнюю форму.

По развёл руками, словно всё это было совершенно очевидно.

– То же самое с вождением автомобиля. Если вы вот‑вот врежетесь в другую машину, вы не можете остановиться и подумать о том, что нужно надавить на тормоз или о том, как вывернуть руль, чтобы избежать заноса. Сознание вас убьёт; вы должны позволить зомби реагировать без задержек, вызванных осознанным мышлением.

– Но не можете ли вы сделать ещё один шаг вперёд, доктор По? – сказала Лопес, глядя не на него, а на присяжных, словно говоря от их имени. – Вот я знаю, что я нахожусь в сознании; я знаю, что я не зомби. Но, если мы поверим в то, что вы сейчас сказали, то вы можете оказаться зомби, который лишь играет роль эксперта, дающего показания перед судом, не осознавая этого по‑настоящему. Не приведёт ли это к солипсизму – убждению в том, что лишь я реально существую?

236