Золотое руно (сборник) - Страница 260

260

– Вы видите, что мы идём вам навстречу, – сказал Смайт. – Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы вам помочь. Но четырнадцать часов – это долгий срок. Вам нужно поспать.

– Я так не думаю. Я вполне способен не поспать одну ночь. И у меня есть таблетки. Спросите доктора Ын. Я сказал ей, что страдаю от постоянной сонливости, и она дала мне какой‑то стимулятор.

– И всё же, – сказал Смайт, – через четырнадцать часов всё только станет сложнее. А контролировать троих слишком хлопотно. Вы не думаете, что одного можно бы было отпустить? Скажем, в качестве жеста доброй воли?

Я подумал об этом. Строго говоря, мне, вероятно, вообще не нужны заложники – в конце концов, я мог уничтожить весь Верхний Эдем, просто взорвав лунобус. И Смайт был прав: трое – это и правда слишком много, чтобы эффективно контролировать. Но мне не хотелось менять никаких параметров.

– Я так не думаю, – ответил я.

– Ну же, Джейк. Ведь вам же будет проще следить за двумя людьми вместо трёх. Или за одним…

– Не испытывайте судьбу, Гейб, – сказал я.

– Ладно, ладно. Но одного‑то заложника вы можете отпустить?

Чёрт, три – это действительно многовато. Плюс, совсем скоро мне их придётся кормить.

– Вы, вероятно, хотите вернуть Брайана Гадеса, – сказал я. – Его я не отдам.

– Мы примем любого, кого вы решите отпустить, Джейк. Выбор за вами.

Я осмотрел свою команду. Гадес сидел с решительным выражением на круглом лице. Хлоя Хансен выглядела смертельно напуганной; мне даже захотелось как‑то её успокоить. Я отключил телефон.

– А вы? – спросил я Акико Утияму. – Вы хотите уйти?

– Хочешь, чтобы я умоляла? – спросила она. – А вот хрен тебе.

Я опешил.

– Я… я стараюсь хорошо с вами обращаться.

– Да ты на нас срать хотел, сучий ты сын. Не говоря уж про всех наших близких.

– Я собирался вас отпустить.

– Собирался . Великодушный тиран.

– Нет, то есть, если вы…

– Так отпусти меня. Или не отпускай. Но не жди, что я скажу тебе за это долбаное спасибо .

– Ладно, – сказал я. – Можете идти. Активируйте шлюз.

Акико секунду смотрела на меня – выражение её лица не изменилось.

– Но когда вернётесь домой, – добавил я, – вымойте рот с мылом.

Она поднялась с кресла, в котором сидела, и пошла к шлюзу. Я дождался, пока она закончит шлюзование, потом вернулся к видеофону.

– Смайт, – сказал я.

Пауза.

– Смайта сейчас нет, – ответил голос женщины‑диспетчера.

– И где же он?

– В туалете.

Везучий чёрт. Интересно, это правда, или они опять пытаются меня надуть.

– Ладно, скажите ему, что я только что послал ему подарочек.

Грузовой отсек ракеты имел форму цилиндра высотой метра три и диаметром примерно метр. По сравнению с ним третий класс казался роскошным.

– Как… э‑э… вы хотели бы расположиться? – спросил Хесус Мартинес, мускулистый лысый мужчина, надзирающий за погрузкой.

Я посмотрел на Карен. Она вскинула брови, оставляя это на моё усмотрение.

– Лицом к лицу, – сказал я. – Окон нет, так что смотреть будет особо не на что.

– Света тоже не будет, – сказал Хесус, – когда задраят люки.

– А вы не можете дать с собой нам этих светящихся штук? – спросил я. – Люцифериновых, или как их?

– Думаю, можно, – ответил Хесус. – Но каждый грамм стоит денег.

– Запишите на мой счёт, – сказала Карен.

Хесус кивнул.

– Как скажете, миссис Бесарян. – Он велел стоящему рядом с ним человеку принести световых палочек, потом, снова повернувшись к нам, сказал: – Вы ведь понимаете, что нам придётся пристегнуть вас на первый час, когда ракета будет разгоняться с постоянным ускорением. Но потом вы сможете отстегнуться, если пожелаете. Как видите, мы уже выстлали внутреннюю поверхность грузового отсека смягчающим материалом. Ваши тела прочны, но старт будет тяжёлым.

– Это нормально, – сказал я.

– Хорошо, – ответил Хесус. – Сейчас время Т минус шестьдесят минут. Давайте устраиваться.

Я вошёл в вертикальный цилиндр грузового отсека и прислонился к закругляющейся стене напротив входа. Потом я развёл в стороны руки, приглашая Карен к себе в объятия. Она тоже вощла в отсек и обхватила меня. Почему бы нам так и не лететь, обнявшись? Конечности у нас не затекают.

Хесус и двое его помощников немного подвигали нас и пристегнули.

– Такие, как вы, искусственные тела – это, возможно, будущее пилотируемой космонавтики, – сказал Хесус, не прерывая работы. – Никакого жизнеобеспечения, и о длительных перегрузках беспокоиться не нужно.

Тот, кого Хесус отправлял за световыми палочками, вернулся.

– Они светят по четыре часа каждая, – сказал он, переламывая одну и встряхивая; она залила помещение светом… зелёным, полагаю, то был оттенок зелёного цвета. – У вашего брата нормальное ночное зрение?

– Более чем нормальное, – ответил я.

– Тогда вам будет достаточно одной за раз, но на всякий случай вот ещё.

Он засунул их в сетчатый карман, закреплённый на стене грузового отсека, где Карен легко могла их достать.

– Да, и её одно, – сказал Хесус. Он протянул мне нечто такое, чего я не видел уже очень‑очень давно.

– Газета? – спросил я.

– Сегодняшняя «Нью‑Йорк Таймс», – ответил он. – Ну, по крайней мере, первая страница. Они печатают тысячу экземпляров ежедневно, на бумаге, для Библиотеки Конгресса и нескольких чудаков, готовых платить по тысяче баксов за печатный экземпляр.

– Ага, – сказал я, – слышал о таком. Но зачем это мне?

– Таковы были инструкции от парней на Луне. Это поможет вам доказать, что вы прилетели с Земли; никаким иным способом, кроме как грузовой ракетой, газета не могла добраться до Луны за двенадцать часов.

260