Золотое руно (сборник) - Страница 279

279

Коди Мак‑Гэвин к сорока годам сколотил миллиарды на разработке и производстве роботов. Его проприоцептивная сенсорная сеть являлась основой конструкции любого современного робота на планете. Он родился в 1985 и всю свою жизнь увлекался астрономией, научной фантастикой и космонавтикой. Его коллекция предметов, связанных с программой «Аполлон», предприятием, начавшимся и завершившимся задолго до его рождения, была крупнейшей в мире. А после кончины Пола Аллена он стал крупнейшим спонсором программы «SETI».

Сразу после слов секретарши в датакомме заиграла музыка. Сара узнала Баха – и поняла шутку: она, вероятно, была из числа очень немногих ещё живущих, кому она была понятна. Много лет назад, задолго до первого сигнала из созвездия Дракона, в одной из дискуссий о том, какого рода послание люди могли бы отправить к другим звёздам, Карл Саган забраковал Баха, потому что, по его словам, «это бы выглядело, будто мы хвастаемся».

Посреди кончерто музыка оборвалась, и послышался хорошо знакомый голос: Мак‑Гэвин разговаривал с тем бостонским акцентом, в котором «р» в слове «Гарвард» практически не произносится.

– Здравствуйте, доктор Галифакс. Простите, что заставил вас ждать.

Она почувствовала, как её голос дрогнул в манере, никак не связанной с возрастом.

– Это пустяки.

– Значит, они всё‑таки это сделали, не так ли? – с явным удовольствием сказал он. – Они ответили.

– Похоже на то, сэр. – В восемьдесят семь совсем немного людей, которых станешь называть «сэром», но у неё это вырвалось само собой.

– Я знал, что они ответят, – сказал Мак‑Гэвин. – Я просто знал. Теперь у нас завязывается диалог.

Она улыбнулась.

– И теперь наша очередь отвечать – как только мы сообразим, как расшифровать сообщение. – Дон пересёк прихожую и теперь преодолевал шесть ступеней. Когда он оказался рядом, она немного отставила датакомм от уха, чтобы ему тоже было слышно. Робот тем временем занял позицию у самой входной двери.

– Точно‑точно, – сказал Мак‑Гэвин. – Мы должны поддержать разговор. И именно поэтому я и звоню вам, Сара – вы не возражаете, если я буду называть вас по имени?

На самом деле ей очень нравилось, когда молодые люди называют её по имени; так она чувствовала себя более живой.

– Ни в коей мере.

– Сара, я хочу сделать вам предложение.

Сара не смогла удержаться.

– Только не при муже.

– Хи‑хи, – сказал Мак‑Гэвин. – Тогда скажем так: у меня для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться.

В молодости у Дона хорошо получалось изображать Марлона Брандо. Он надул щёки, насупился и задвигал головой, словно тряся брылями, но ничего не сказал. Сара беззвучно рассмеялась и хлопнула его по руке.

– Да? – сказала она в датакомм.

– Я хотел бы обсудить это лично. Вы ведь сейчас в Торонто, верно?

– Да.

– Вы не могли бы подъехать ко мне в Кембридж? Я бы прислал за вами самолёт.

– Я… я не хотела бы никуда ехать без мужа.

– Конечно, конечно. Это ведь и его касается, в некотором роде. Приезжайте вдвоём.

– Э‑э… дайте нам секунду посоветоваться.

– Разумеется, – ответил Мак‑Гэвин.

Сара закрыла микрофон ладонью и посмотрела на Дона, вскинув брови.

– Давно, в школе ещё, – сказал он, – нас заставили составить список двадцати вещей, которые бы мы хотели сделать, прежде чем умрём. Я не так давно случайно наткнулся на свой. Один из пунктов, которые ещё не вычеркнуты – «прокатиться на частном самолёте».

– Хорошо, – сказала она в датакомм. – Договорились. Почему бы нет?

– Замечательно, великолепно, – ответил Мак‑Гэвин. – Утром за вами заедет лимузин и отвезёт в вас в Трюдо, если вы не возражаете.

Трюдо – это в Монреале; в Торонто аэропорт называется Пирсон. Однако Сара поняла, что он имеет в виду.

– Договорились.

– Отлично. Я переключаю вас на моего помощника; он позаботится обо всех деталях. Увидимся завтра за ленчем.

И снова заиграл Бах.

Глава 4

Сейчас, когда Дон об этом вспоминал, то удивлялся, как часто они с Сарой говорили о крахе программы «SETI» перед самым её успехом. Как‑то раз он пришёл домой – ему тогда было где‑то под сорок пять, то есть то был примерно 2005 год – и обнаружил её сидящей в недавно купленном «Сибарите» и слушающей айпод. Дон сразу понял, что она слушает не музыку – она никогда не могла удержаться, чтобы не барабанить пальцами или не притопывать ногой в такт.

– Что слушаешь? – спросил он.

– Это лекция, – заорала Сара в ответ.

– Да ты что! – крикнул он и ухмыльнулся.

Она с виноватым видом вытряхнула из ушей маленькие белые наушники.

– Прости, – сказала она нормальным голосом. – Это лекция, которую Джил читала в «Фонде Долгого Сейчас».

Дон знал, что в SETI, как в Голливуде, есть свои звёзды. В «Тинсел‑Тауне» использование фамилий сразу выдавало в вас чужака, и точно так же было в кругах, в которых вращалась Сара, где Фрэнк всегда означал Фрэнка Дрейка, Пол – Пола Шуха, Сет – Сета Шостака, Сара – Сару Галифакс, а Джил – Джил Тартер.

– Долгого чего?

– «Долгого Сейчас», – повторила Сара. – Это группа, которая пытается поощрять долговременное мышление, когда ты мыслишь так, словно сейчас – это эпоха, а не момент времени. Они строят гигантские часы – Часы Долгого Сейчас – которые будут тикать раз в год, бить раз в столетие, а кукушка будет выскакивать каждую тысячу лет.

– Отличная работа, если сможешь такую заполучить, – сказал он. – Да, а где дети? – Карлу тогда было двенадцать, Эмили – шесть.

– Карл внизу, смотрит телевизор. А Эмили я опять сослала в её комнату за разрисовывание стен.

279