Золотое руно (сборник) - Страница 326

326

Он оглядел МоЗо, ещё одно современное чудо, которое он не мог себе позволить.

– Ну, как тебе? – спросил он.

– Выглядит довольно симпатично, – ответила Сара. – Включим?

Дона развеселил тот факт, что кнопка включения располагалась в углублении в центре туловища робота; у его МоЗо был пупок. Он нажал на кнопку, и…

– Здравствуйте, – произнёс мужской голос. Очертания рта задвигались, как мультяшная аппроксимация человеческих губ. – Вы говорите по‑английски? Hola. Habla español? Bonjour. Parlez‑vous français? Коннити‑ва. Нихонго‑о ханасимас‑ка?

– Английский, – сказал Дон.

– Здравствуйте, – сказал робот снова. – Это моя первая активация с момента отгрузки с завода, поэтому ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. Первое: чьи приказы я должен выполнять?

– Мои и её, – сказал Дон.

Робот кивнул своей баскетбольной головой.

– По умолчанию я обращаюсь к вам «мэм» и «сэр». Однако если вы пожелаете, я буду обращаться к вам любым иным способом.

Дон улыбнулся.

– Я – Гудвин, великий и ужасный.

Изгиб линии рта у робота позволял предположить, что машина знает о том, что Дон шутит.

– Рад знакомству, Гудвин, великий и ужасный.

Сара сочувственно посмотрела на робота, словно говоря «видишь, с кем мне приходится жить». Дон виновато улыбнулся, и она сказала:

– Называй его Дон. Меня можешь называть Сара.

– Рад знакомству, Дон и Сара. То, что вы сейчас слышите – это предустановленный голос. Если вы пожелаете, то можете выбрать женский голос или иной акцент. Желаете изменить установку?

Дон покосился на Сару.

– Нет, и так хорошо, – сказала она.

– Принято, – сказал робот. – Вы уже выбрали имя для меня?

Сара пожала плечами и посмотрела на Дона.

– Гунтер, – сказал он.

– Пишется «Гэ‑Ю‑Эн‑Тэ‑Е‑Эр»? – спросил робот.

– Нет, не «ю», – сказал Дон, и, не удержавшись, добавил: – Смени на «у» «ю».

– Мой малыш… – сказала Сара, улыбаясь Дону. Она часто говорила это в прошлом, однако сейчас это было слишком близко к правде. Она, должно быть, заметила, как его едва не передёрнуло, потому что быстро добавила: – Прости.

И всё‑таки, думал он, она права. В душе он и правда был ребёнком, особенно когда дело касалось роботов.

И абсолютным фаворитом его детства, как Сара хорошо знала, был робот из «Затерянных в космосе». Его бесило, когда люди называли этого робота Робби, хотя Робби, робот из «Запретной планеты», действительно немного походил на робота из «Затерянных в космосе» – что не удивительно, поскольку разрабатывал их один человек, Роберт Киносита. Робота с «Юпитера‑2» обычно называли просто «робот» (или «пузыреголовый пудель» и сотнями других обидных аллитераций, выдуманных доктором Смитом). Тем не менее, многие поклонники сериала называли его «B‑9» по номеру модели, который он назвал в одной из серий. Но Дон издавна доказывал, что бочкообразный автомат с трубами от пылесоса вместо рук на самом деле звали ГУНТЕР, потому что в другой серии был ретроспективный эпизод, в котором робот был показан в заводской упаковке с маркировкой «General Utility Non‑Theorizing Environmental Robot» (Нетеоретизирующий незагрязняющий робот общего назначения). Несмотря на то, что он убеждал в этом людей уже – Господи, уже семьдесят лет – у теории Дона было не много сторонников. Но, по крайней мере, теперь в мире существовал робот, носящий это имя.

Конечно, думал Дон, Сара всё это понимает. Она тоже выросла, смотря по телевизору «Затерянных в космосе», хотя ей в сериале больше нравились фотографии настоящих туманностей и галактик, использованные в сценах в открытом космосе («Астрономические фото любезно предоставлены Калифорнийским Технологическим Институтом», как сообщала табличка в конце титров). Но, с грустью осознал он, всё это совершенно лишено смысла для Леноры и любого другого человека, которому столько лет, на сколько он себя ощущает.

Они отвечали на вопросы Гунтера в течение получаса, описывая круг его обязанностей, сообщая, должен ли он открывать дверь гостям и отвечать на телефонные звонки, инструктируя его не заходить в ванную, когда там кто‑то есть, если только его специально не позовут, и так далее.

Однако главной обязанностью Гунтера было следить за тем, чтобы Сара была жива и здорова. Поэтому Дон спросил:

– Ты умеешь делать СЛР?

– Да.

– А приём Геймлиха? – спросила Сара.

– И это тоже. Я умею оказывать все виды первой помощи. Если потребуется, я даже смогу проделать экстренную трахеотомию, а в мои ладони встроены дефибрилляторные пластины.

– Видишь! – воскликнул Дон. – Как у Гунтера. Настоящий Гунтер умел пускать клешнями молнии.

Сара тепло улыбнулась Дону.

– Настоящий Гунтер?

Дон рассмеялся.

– Ну, ты понимаешь, о чём я. – Он обернулся к голубоватой машине. – Что нам нужно делать, когда мы ложимся спать? Отключать тебя?

– Можете отключать, если пожелаете, – сказал Гунтер и ободряюще улыбнулся. – Но я бы рекомендовал оставлять меня включённым, чтобы я мог реагировать на критические ситуации. Вы также можете давать мне задания, которые я буду выполнять, пока вы спите: я могу вытирать пыль и делать другие дале, а также приготовить завтрак к тому времени, когда вы проснётесь.

Дон огляделся вокруг, и его взгляд упал на камин.

– Умеешь разжигать камин?

Робот чуть‑чуть склонил голову набок, и, если линзы вообще способны «уставиться в бесконечность», то Гунтер на секунду сделал именно это.

– Теперь умею, – ответил он.

– Здорово, – сказала Дон. – Когда придёт зима, мы раздобудем для него дров.

– Ты не скучаешь, когда тебе нечего делать? – спросила Сара.

326