Золотое руно (сборник) - Страница 329

329

Он попытался выбросить это из головы и произнёс самым сердечным тоном, на какой оказался способен:

– С днём рождения, Эм!

Сара обняла Эмили и сказала, как и каждый год в её день рождения:

– Я прекрасно помню, где я была в тот момент, когда ты родилась.

– Привет… – сказала Эмили. Дон ожидал, что за этим последует, «мама, привет, папа», это следовало из интонации Эмилиного «привета». Но она не могла сказать «мама», не сказав при этом и «папа», а с момента роллбэка он ни разу не слышал, чтобы кто‑то из его детей называл его папой.

В этом доме, как и в доме Дона с Сарой, были ступеньки, ведущие от входной двери. Эмили взяла у Сары трость и помогла ей взобраться по ним; Дон шёл следом.

– Бабушка! – закричала Кэсси, одетая в розовое платье в цветочек и с заплетёнными в косички розовыми лентами. Она кинулась к ним, и Сара согнулась, насколько могла, чтобы её обнять. Когда она отпустила Кэсси, девочка посмотрела на Дона без тени узнавания на лице.

Карл подошёл и поднял дочь, посадив её на сгиб руки: так детям могут демонстрировать картину в музее.

– Кэсси, – сказал Карл, – это твой дедушка.

Дон увидел, как Кэсси наморщила лобик. Её рука охватывала Карла за шею, и они прижалась ближе к нему.

– Дедушка Марцинюк?

У Дона упало сердце. Гас Марцинюк был отцом матери Кэсси; он жил в Виннипеге и не появлялся в Торонто многие годы.

– Нет, крошка, – сказал Карл. – Это дедушка Галифакс.

Кэсси нахмурилась ещё больше и посмотрела на отца, словно пытаясь определить по его лицу, не разыгрывает ли он её. Но его лицо было серьёзно.

– Нет, это не он, – сказала Кэсси и встряхнула головой так, что косички подпрыгнули. – Дедушка Галифакс старый .

Дон постарался улыбнуться так широко, как только мог.

– Честное слово, конфетка, это правда я.

Она наклонила голову. Хотя его голос несколько изменился, она должна его узнать.

– А куда девались твои морщины?

– Они пропали.

Кэсси закатила свои голубые глаза, словно говоря, что это и так понятно. Он продолжил:

– Есть такой процесс, – сказал он и оборвал себя. «Процесс», «процедура», «методика», «лечение» – все слова, которыми он пользовался для описания того, что с ним стало, ничего не значили для четырёхлетнего ребёнка. – Я сходил к доктору, – сказал, наконец, Дон, – и он снова сделал меня молодым.

Кэсси выпучила глаза.

– Они так умеют?

Он чуть‑чуть двинул плечами.

– Ага.

Кэсси посмотрела на Сару, потом снова на Дона.

– А бабушка? Она тоже станет молодой?

Дон уже открыл рот, чтобы ответить, но Сара его опередила.

– Нет, милая.

– Почему? Тебе нравятся эти морщинки?

– Кэсси! – воскликнул Карл.

Но Сара не обиделась.

– Я заслужила каждую из них, – сказала она. Сара не могла не заметить озадаченное выражение на лице Кэсси, и поэтому продолжила: – Нет, милая, они мне не нравятся. Но процесс, который помог твоему дедушке стать молодым, мне помочь не смог.

Дон увидел, что Кэсси кивает; возможно, он недооценил детскую сообразительность.

– Это грустно, – сказала Кэсси.

Сара кивнула ей, соглашаясь.

Кэсси перевела взгляд на своего отца.

– Дедушка выглядит моложе, чем ты, папа, – сказала она. Карла передёрнуло. – Когда я стану старой, они смогут сделать меня снова молодой?

Дон увидел, что его сын собирается ответить отрицательно; его голова повернулась влево, готовая сразу после этого мотнуться вправо. Но это был неверный ответ.

– Да, – сказал Дон. – Смогут. – Процесс наверняка станет дешев и доступен к тому времени, как его внучке он понадобится, и эта мысль доставила Дону удовольствие.

Судя по виду Карла, он больше не мог держать Кэсси; он нагнулся и восставил ей на пол. Но потом рядом с ней опустился на корточки Дон и повернулся к ней спиной. Глядя через плечо, он спросил её:

– Хочешь на мне покататься?

Кэсси забралась к нему на спину, и он выпрямился. Он устремился вокруг гостиной с обхватившей его сзади за шею Кэсси: её смех звучал музыкой в его ушах, и по крайней мере на пару минут он был по‑настоящему счастлив, что позволил сделать это с собой.

– Эй, Ленни, чего такая мрачная?

Ленора наполняла солонки и перечницы. Она подняла взгляд и увидела пристально глядящую на неё Гэбби.

– Гмм?

– На тебе весь вечер лица нет. Что стряслось?

Это был единственный вечер на неделе, когда Гэбби и Ленора работали в «Герцоге Йоркском» в одну смену.

– Я рассталась с Доном пару дней назад.

– С чего бы это? – спросила Гэбби.

Ленора задумалась над тем, как на это лучше ответить.

– Начать с того, что он оказался женат.

– Вот козлина.

– Ага. Но тут есть, так сказать, смягчающие обстоятельства.

– Они вместе не живут?

– Нет. Нет, он по‑прежнему с ней живёт, но…

– Но его нынешняя его не понимает?

Ленора почувствовала, как у неё дёрнулся уголок рта.

– Что‑то вроде того.

– Подруга, я такое слышала миллион раз. Лучше держаться от него подальше.

– Да, но…

– Но что?

– Я скучаю без него.

– Почему? Он так хорош в постели?

– Ну вообще‑то да. Но дело не только в этом.

– Что?

– Он нежный .

– Я лично люблю немного пожёстче, – сказала Гэбби, распутно улыбаясь.

– Нет, нет. Я имею в виду, в жизни. Он добрый, внимательный.

– Кроме как к своей жене.

Ленору содрогнулась. Но потом вспомнила, как они с Доном были здесь, и как он защищал Сару Галифакс, когда Макото начал её оскорблять.

– Нет, я думаю, он добр и к ней тоже. И он такой милый.

– Ты знаешь его жену?

Она кивнула.

– Немного.

– Земля вызывает Ленору! Очнись, подруга!

329