Золотое руно (сборник) - Страница 345

345

Перси было тринадцать – он был голенастый и длинноволосый. Кэсси, в четыре года, была вихрем с косичками. Из‑за разницы в возрасте им трудно было найти совместное занятие, так что Сара с Кэсси и Гунтером пошла наверх поглядеть, какие сокровища хранятся в бабушкиных сундуках, а Дон и Перси устроились на диване в гостиной, вполглаза смотря по телевизору над камином трансляцию того же самого матча и пытаясь высмотреть Карла и Анджелу в толпе болельщиков.

– Итак, – сказал Дон, выключая звук, когда в перерыве начали крутить рекламу, – как у тебя дела в восьмом классе?

Перси немного поёрзал на диване.

– Нормально.

– Когда я был ребёнком, в школе было целых тринадцать классов.

– Правда?

– Ага. Онтарио – единственное место в Северной Америке, где такое было.

– Хорошо, что сейчас их всего двенадцать, – сказал Перси.

– Да? Ну, в тринадцатом классе мы были уже достаточно взрослые, чтобы самим писать себе записки об освобождении от уроков.

– Это было бы здорово.

– Это и было здорово. Но на самом деле мне в тринадцатом нравилось. Масса интересных курсов. Я даже латынь учил. Это был практически последний год, когда её преподавали в Торонто в общеобразовательных школах.

– Латынь? – недоверчиво переспросил Перси.

Дон важно кивнул.

– Semper ubi sub ubi.

– Что это значит?

– «Всегда носи трусы».

Перси заулыбался.

Игра возобновилась. «Кленовые листья» играли неплохо, хотя сезон ещё только начинался. Дон почти не знал нынешних игроков, в отличие от Перси.

– А ещё, – сказал Дон, когда в игре наступило затишье, – в нашей школе была маленькая радиостанция, «Радио Хамберсайд» – по названию школы. Я работал в ней в тринадцатом классе, и это определило мой выбор профессии.

Перси непонимающе посмотрел на него; Дон вышел на пенсию ещё до его рождения.

– Я работал на радио «Си‑би‑си», – пояснил Дон.

– О, да. Папа слушает его в машине.

Дон улыбнулся. Когда‑то давно они дружески поспорили со знакомым, который писал для канадской версии «Ридерз дайджест». «Лучше, – говорил Дон, – делать то, что люди слушают только в машине, чем то, что люди читают только в туалете».

– И когда ты там работал? – спросил Перси.

– Я пришёл туда в 1986 и уволился в 2022. – Он подумал было добавить «И, чтоб ты не спрашивал, Салли Ын была премьером, когда я вышел на пенсию», но не стал. Он помнил себя в возрасте Перси и как он считал вторую мировую войну древней историей; 1986 для Перси был форменным плейстоценом.

Они ещё немного посмотрели хоккей. Защитник «Гонолулу» получил три минуты за высоко поднятую клюшку.

– И как, – сказал Дон, – у тебя есть мысли о том, чем бы тебе хотелось заняться… – Он едва успел остановиться, не сказав «когда вырастешь»; Перси, несмненно, не считал, что он ещё маленький, – …когда закончишь школу?

– Не знаю, – сказал он, не отрываясь от экрана. – Может, в университет пойду.

– Чтобы учиться на…?

– Ну, кроме как на выходные.

Дон улыбнулся.

– Нет, я имел в виду, «чтобы учиться на кого?»

– О. Может быть, на орнитолога.

На Дона это произвело впечатление.

– Ты любишь птиц?

– Они ничего. – Снова началась реклама, и Дон отключил звук. Перси посмотрел на него и, по‑видимому, почувствовав, что диалог получается несколько односторонний, спросил: – А ты?

Дон моргнул.

– Я?

– Ну да. Ты ведь теперь опять молодой. Что ты теперь будешь делать?

– Я не знаю.

– Ты не думал вернуться на «Си‑би‑си»?

– Вообще‑то думал.

– И как?

Дон пожал плечами.

– Я им не нужен. Я слишком долго был вне игры.

– Это погано, – сказал Перси с удивлённым выражением на лице, словно не ожидал, что жизнь может быть несправедлива и к взрослым тоже.

– Да уж, – сказал Дон. – Ещё как.

– И что же ты теперь будешь делать?

– Я не знаю.

Перси немного подумал.

– Это должно быть что‑то… ну, что‑то важное . Я смотрел, сколько стоит роллбэк. Если тебе повезло его заиметь, то ты же должен с ним что‑то сделать, да?

Дон заинтересованно уставился Перси.

– Ты весь в бабушку.

Мальчишка насупился; эта мысль явно ему не нравилась.

– Это я к тому, – сказал Дон, снова включая звук в телевизоре, где возобновилась игра, – что ты зришь в корень.

Когда Карл и Анджела забрали детей, Дон решил пойти прогуляться. Ему нужна была свежая голова, чтобы всё обдумать. В трёх кварталах был ночной магазинчик; он мог бы дойти до него и купить орехов кешью. Они были его любимым лакомством – развращающе вкусные при достаточно низком содержании углеводов.

Была холодная ясная ночь, в некоторых домах в преддверии Хеллоуина уже зажгли тыквенные фонари; деревья с облетевшими листьями выглядели – очень подходяще моменту – голыми скелетами, тянущимися к безоблачному тёмному небу. Где‑то в отдалении залаяла собака.

Прогулка вывела его на точно, но без выдумки названный Диагональный проезд и по нему привела в окрестности средней школы Уиллоудейл. Без особой цели он свернул на футбольное поле позади школы, где изредка бывал ещё тогда, много лет назад, когда Карл школьником играл в футбол. Он забрался как можно дальше от уличных фонарей – хотя разницы особой не ощутил – и вытащил из кармана датакомм.

– Помоги мне найти Сигму Дракона, – сказал он ему, держа маленькое устройство прямо перед собой, словно собираясь сделать снимок.

– Повернитесь кругом, – сказал датакомм приятным мужским голосом. – Нацельте меня выше… ещё выше. Хорошо. Теперь поверните меня влево. Ещё. Ещё. Нет, слишком далеко, немного назад. Вот так. Сигма Дракона в центре вашего дисплея.

345