Золотое руно (сборник) - Страница 447

447

– Так один из вас в сговоре с Хаском? – спросил он.

– О, не один из них, Келкад, – сказал Перес. – Майклсон, кассета у вас?

– Вот она, сэр.

– Поставьте её.

Майклсон подошёл к видеомагнитофону, вытащил кассету, которую смотрели тосоки – это был «Стартрек II: Гнев Хана» – и вставил ту, что принёс с собой.

– Это было записано час назад, – сказал Майклсон, включая воспроизведение.

Изображение стабилизировалось через секунду. На экране возник вид помещения внутри тосокского звездолёта, очевидно, снятый камерой, укреплённой на туловище тосока: в кадр периодически попадала то рука, то U‑образная ступня. Тосок плыл вдоль коридора; большие диски, светящие жёлтым светом – имитация света Альфы Центавра A – перемежались на потолке с маленькими оранжевыми, имитирующими Альфу Центавра B.

Коридор закончился квадратной дверью, которая скользнула в сторону. Стоящий рядом с Пересом Келкад издал какой‑то звук, оставшийся без перевода, но Перес предположил, что то был возглас удивления, когда Келкад разглядел, что это была за дверь.

Изображение задёргалось – тосок с камерой несколько раз оттолкнулся от стен и потолка. Голос, звучащий на плёнке, был голосом транслятора; голос самого тосока был за ним почти неразличим.

– Порядок, – сказал голос, – я в центре управления оружейными системами. Сейчас, один момент… – В кадре появилась рука, снимающая крышку с приборной панели. – Вот он, – сказал голос. – Видите этот красный блок в самом центре? Это контур, который принимает сигналы передатчика Келкада.

Изображение снова несколько раз подпрыгнуло – тосок менял положение. Красный блок пропал за кадром.

– К нему ведут три провода.

Человеческий женский голос, на фоне потрескивания статики:

– Как я и думала. Ничего сложного – проектировщики явно не ожидали, что к Келкадовой «мёртвой руке» подберутся с этого бока. Теперь с помощью вольтметра, который я вам дала…

Женщина и тосок совещались минут десять. Наконец, женщина сказала:

– Ну ладно, теперь можете перекусить синий провод.

Тосок помедлил.

– Конечно, – произнёс голос транслятора, – есть небольшая вероятность того, что я включу излучатели, когда прерву питание. На этот случай, я думаю, надо сказать какие‑нибудь последние слова. – Пауза. – Как насчёт «вы можете выбирать себе друзей, но соседей не выбирают»?

Руки снова появились в кадре – в этот раз они сжимали какие‑то мелкие инструменты. Кадр сдвинулся, снова показав красный модуль.

– Ну, начали… – Один из инструментов перерезал что‑то похожее на подведённый к модулю оптоволоконный кабель.

– Оружейные системы без изменений, – произнёс тосокский голос.

– «Мёртвая рука» обезврежена, – ответил по радио женский голос

В гостиной шестого этажа Торбат сказал:

– Хаск умрёт за своё предательство.

Словно в ответ на эту реплику голос на видеозаписи произнёс:

– Как у вас, землян, говорится, это исторический момент, так что мне тоже хорошо бы попасть в кадр – для учебников истории. – Изображение потемнело, когда за камеру схватилась рука, потом раздался щелчок – видимо, её отсоединили от скафандра. Потом изображение метнулось в сторону – камера развернулась, и в кадре возник тосок…

– Селтар! – сказал Келкад; без перевода имя звучало немного по‑другому. – Кестадт пасталк ге‑тонгк!

– Если это было «я думал, ты мертва», – сказал Перес с явным удовольствием, – то вам стоит начать думать иначе.

– Этого должно быть достаточно, – сказала Селтар с видеозаписи. – Теперь вы можете схватить остальных.

Майклсон подошёл к видеомагнитофону и отключил его. Автоматически включился эфирный канал: показывали «Колесо Фортуны».

– Продолжим, – сказал Перес. – Кто из вас Доднаскак?

Передняя рука покорно поднялась.

– Доднаскак, вы имеете право хранить молчание…

– А где Хаск? – спросил Келкад.

– Об этом не беспокойтесь, – ответил Перес.

– Он ведь здесь, правда?

– Это сейчас неважно, – сказал Перес. – Я советую вам не говорить ничего, пока вы не посоветуетесь с адвокатом.

– Он здесь, – сказал Келкад. Его дыхательные отверстия расширились. – Я его чую.

– Оставайтесь на месте, Келкад. – Перес сделал знак одному из полицейских, который положил руку на кобуру.

– Не угрожай мне, землянин.

– Я не могу позволить вам уйти, – сказал Перес.

– Мы довольно подчинялись вашим примитивным глупостям, – сказал Келкад.

Он зашагал назад, не сводя передних глаз с Переса.

– Стойте, Келкад! – крикнул Перес. Майклсон выхватил из кобуры пистолет. Мгновением позже то же самое сделали остальные четверо полицейских. – Стойте, или мы будем стрелять.

– Вы не убьёте посла, – сказал Келкад, своими широкими шагами уже преодолевший половину расстояния до лифта.

– Нам разрешено применять силу для подавления сопротивления аресту, – сказал Перес.

Майклсон целился в Келкада; остальные четверо держали под прицелом пятерых оставшихся тосоков, которые замерли неподвижно, лишь пучки щупалец на головах колыхались, как поле на ветру.

– Я знаю, что Хаск в этом здании, – сказал Келкад, – и он должен ответить за всё.

– Ни шагу больше, – сказал Перес.

Майклсон немного сдвинул прицел, взяв на мушку кнопку вызова лифта. Он выстрелил один раз. Звук был очень громким; из дула пистолета выскочил язычок пламени. Панель вызова лифта взорвалась дождём искр.

– Вы следующий, – предупредит Майклсон, снова прицеливаясь в капитана.

– Очень хорошо, – сказал Келкад. Он остановился и потянулся передней рукой к потолку. Его задняя рука, скрытая туловищем, должно быть, тоже поднималась, и когда она показалась над макушкой его куполообразной головы, Перес внезапно осознал, что её четыре пальца сжимают что‑то белое и блестящее.

447