Золотое руно (сборник) - Страница 185

185

Карен пыталась мне помочь, но я отстранился, отвернулся и всю дорогу смотрел в сторону, на ближайшую стену. Карен, судя по всему, смотрела в том же направлении, потому что прокомментировала вид из окна, мимо которого мы проходили:

– Кажется, дождь собирается, – сказала она. – Интересно, мы ржавеем?

В другое время я бы рассмеялся шутке, но я был слишком пристыжен и рассержен на себя и на «Иммортекс». Но, так или иначе, от меня ожидался хотя бы какой‑нибудь ответ.

– Будем надеяться, что грозы не будет, – сказал я. – Я не надел громоотвод.

Карен рассмеялась громче, чем моя шутка того заслуживала. Мы шли дальше.

– Ещё мне интересно, сможем ли мы плавать, – сказала она.

– Почему нет? – отозвался я. – На самом‑то деле нас вряд ли берёт ржавчина.

– О, я знаю. Я имею в виду плавучесть. Люди так хорошо плавают, потому что они легче воды. Но эти тела, возможно, в воде тонут.

Я уважительно посмотрел на неё.

– Даже не задумывался над этим.

– Это будет настоящим приключением, – сказала она, – исследовать возможности и ограничения наших тел.

В этот раз я как‑то ухитрился фыркнуть; звук получился механический и странный.

– Не любите приключений? – спросила Карен.

Мы продолжали идти по коридору.

– Я… я не уверен, что у меня было хотя бы одно.

– О, конечно же было, – ответила Карен. – Жизнь – это приключение.

Я начал вспоминать все те вещи, что делал в юности – наркотики, которые пробовал, женщин, с которыми спал, и одного мужчину, с которым я тоже переспал, инвестиции, разумные и безумные, сломанные кости и разбитые сердца.

– Надо полагать, – сказал я.

Коридор расширился, превратившись в большую комнату отдыха с торговыми автоматами с газировкой, кофе и бутербродами. Должно быть, он предназначался для персонала, а не для клиентов‑мнемосканов, но Карен жестом предложила войти. Возможно, она устала…

Но нет. Разумеется, она не могла устать. Однако к тому времени, как я это сообразил, мы уже вошли. Там было несколько мягких стульев и маленькие столики. Карен села на один из стульев, тщательно расправив на коленях своё цветастое платье. Потом указала мне на другой стул. Опираясь на трость для сохранения равновесия, я осторожно опустился на него; сев, я поставил трость прямо перед собой.

– Итак, – сказал я, – что же у вас были за приключения?

Какое‑то время она не отвечала, и я забеспокоился. Я вовсе не хотел подвергать сомнению её предыдущее утверждение, но, боюсь, в моём вопросе прозвучал некий вызов, требование подтвердить свои слова.

– Простите, – сказал я.

– О, нет, – ответила Карен. – Ничего такого. Просто их так много . Я была в Антарктиде, и в Серенгети – ещё когда там водилась крупная живность – и в Долине Царей.

– Да неужели? – удивился я.

– Конечно. Я люблю путешествовать. А вы?

– Думаю, я тоже, правда…

– Да?

– Я никогда не был за пределами Северной Америки. Видите ли, я не могу – не мог – летать. Перепады давления в самолёте – доктора опасались, что они могут спровоцировать синдром Катеринского. Вероятность очень маленькая, но доктор сказал, что я не должен рисковать, разве что если поездка абсолютно необходима. – Я на мгновение подумал о другом мне, направляющемся на Луну; это путешествие он почти наверняка переживёт. Космопланы полностью герметичны, и атмосферное давление внутри них не меняется.

– Обидно, – сказала Карен, но потом её лицо просветлело. – Но теперь вы можете поехать, куда захотите.

Я горько усмехнулся.

– Поехать! Господи, да я же едва хожу…

Механическая рука Карен легко коснулась моей.

– О, вы научитесь. Обязательно! Люди могут всё. Помню, как я познакомилась с Кристофером Ривом, и он…

– Кто это?

– Он играл Супермена в четырёх фильмах. Боже, как он был красив! Когда я была подростком, постер с ним висел у меня над кроватью. Много лет спустя он упал с лошади и повредил позвоночник. Говорили, что он никогда больше не сможет дышать самостоятельно, но он смог.

– И вы познакомились с ним?

– Ага. Он написал книгу о том, что с ним произошло; у нас тогда был один издатель, и мы вместе оказались на банкете на «BookExpo America». Он так меня вдохновлял.

– Вау, – сказал я. – Полагаю, будучи знаменитым писателем, вы встречались с множеством интересных людей.

– Ну, я вспомнила Кристофера Рива не для того, чтобы похвастаться…

– Я понимаю, понимаю. Но с кем ещё вы были знакомы?

– Давайте посмотрим… какие имена могут что‑нибудь значить для человека вашего возраста? Ну, я встречалась с королём Карлом перед самой его смертью. С нынешним папой и с тем, что был перед ним. С Таморой Ын. Шарлиз Терон. Стивеном Хокингом. Моше…

– Вы встречались с Хокингом?

– Да. Когда была на чтениях в Кембридже.

– Вау, – снова сказал я. – И какой он был?

– Очень ироничный. Остроумный. Конечно, общение было для него пыткой, но…

– Но какой умище! – воскликнул я. – Абсолютный гений.

– Это да, – согласилась Карен. – А вы любите физику?

– Мне нравятся великие идеи – в физике, философии, где угодно.

Карен улыбнулась.

– Правда? Тогда у меня есть для вас анекдот. Знаете такой, когда Вернера Гейзенберга останавливает дорожный патруль за превышение скорости?

Я покачал головой.

– Так вот, – продолжила Карен, – коп говорит: «Вы знаете, с какой скоростью ехали?» А Гейзенберг тут же отвечает: «Нет, зато я точно знаю, где я!»

Я расхохотался.

– Это сильно! Погодите – я тоже один вспомнил. Знаете про Эйнштейна в поезде?

Теперь была очередь Карен качать головой.

– Пассажир к нему подходит и спрашивает: «Простите, мистер Эйнштейн, Нью‑Йорк останавливается в этом поезде?»

185