Золотое руно (сборник) - Страница 186

К оглавлению

186

Карен засмеялась.

– Думаю, мы с вами подружимся, – заявила она. – А вы профессиональный физик?

– Что вы. Я для этого слишком плох в математике. Хотя отучился два года в Университете Торонто.

– И?

Я слегка приподнял плечи.

– Вы в Канаде часто бываете?

– Время от времени. Не каждый год.

– А пиво вы пьёте?

– Когда была помоложе, – ответила Карен. – Но больше не пью. В смысле, даже в старом теле не могла – последние лет десять или больше.

– Вы слышали про «Sullivan's Select»? Или «Old Sully's Special Dark»?

– Конечно, слышала. Очень… А‑а! Вот оно что! Вы ведь Джейкоб Салливан, верно? Ваше семейное дело?

Я кивнул.

– Так, так, так, – сказала Карен. – Значит, я тут не одна инкогнито.

Я грустно улыбнулся.

– Карен Бесарян заработала себе состояние. Я же своё просто унаследовал.

– И всё же, – сказала Карен, – это, наверное, было здорово. В молодости мне вечно не хватало денег. Даже иногда приходилось наведываться в продовольственные банки. Это, должно быть, очень расслабляет – знать, что у тебя никогда не будет проблем с деньгами.

Я снова двинул плечами.

– Это палка о двух концах. С одной стороны, когда я пошёл в университет, я мог изучать всё, что мне заблагорассудится и не беспокоиться о том, как это вяжется с моей будущей профессией. Я, наверное, единственный во всём кампусе ходил одновременно на квантовую физику, историю драмы и введение в философию досократиков.

Карен вежливо усмехнулась.

– Да, – сказал я. – Это было весело – чуть того, чуть этого. Но обратная сторона богатства состояла в том, что ты не ожидаешь, что к тебе будут относиться как к мусору. Университет Торонто ценится среди аспирантов, но студентов там производят как штамповку на заводе. Скажем так: если каждый день ходишь в Салливановскую библиотеку, и твоя фамилия Салливан, то не ожидаешь, что об тебя там будут вытирать ноги.

– Ещё бы, – сказала Карен. – Мне никогда не нравилось говорить про себя «богатая»; это звучит, как будто я хвастаюсь. Хотя все клиенты «Иммортекс» богаты, так что какая разница. Но, конечно же, я никогда не предполагала, что разбогатею. В том смысле, что большинству писателей этого не удаётся; это очень тяжёлое ремесло, и мне очень, очень повезло. – Она сделала паузу, и её искусственные глаза снова блеснули. – Знаете, в чём разница между большой пиццей с пепперони и большинством профессиональных писателей?

– В чём?

– Большой пиццей можно накормить семью из четырёх человек.

Я рассмеялся, и она тоже.

– Так или иначе, – продолжила она, – я начала богатеть лишь когда мне было под пятьдесят. Только тогда мои книги стали хорошо расходиться.

Я пожал плечами.

– Если бы мне пришлось ждать пятидесяти, чтобы разбогатеть, то меня бы здесь не было. Мне всего лишь сорок четыре. – Всего лишь . Боже, я никогда раньше не думал об этом «всего лишь».

– Я… не поймите меня неправильно, но сейчас я скорее рада, что мне довелось начать жизнь в бедности.

– Полагаю, это закаляет характер, – сказал я. – Но я не просил своего богатства. На самом деле, бывали времена, когда я ненавидел и его, и всё, связанное с моей семьёй. Пиво! Господи, какая социальная ответственность может быть в варке пива?

– Но вы сказали, что ваша семья подарила университету библиотеку.

– Ага. Купила себе бессмертие. Это…

Я замолк, и Карен выжидающе на меня посмотрела.

Через секунду я снова пожал плечами.

– Это как раз то, что только что сделал я, верно? – Я покачал головой. – Ну да ладно. Так или иначе, это иногда бьёт в голову – иметь много денег, когда ты молод. Я… гмм… в молодости я был не самым лучшим человеком на свете.

– Пэрис‑наследница, – сказала Карен.

– Кто?

– Пэрис Хилтон, внучка отельного магната. Вы, должно быть, ещё под стол ходили, когда она ненадолго прославилась. Она… ну, я думаю, она была типа вас – унаследовала состояние, в двадцать стала миллиардершей. Она вела, как это говорится у нас, писателей, разгульную жизнь.

– «Пэрис‑наследница», – повторил я. – Красиво звучит.

– А вы были бы Джейк‑гуляка.

Я засмеялся.

– Да, похоже. Вечеринки, девушки. Но…

– Что?

– Довольно тяжело определить, действительно ли ты нравишься девушке, когда ты богат.

– Вы мне будете рассказывать. Мой третий муж был как раз такой.

– Правда?

– Клянусь. Слава Богу, существуют брачные контракты. – Она произнесла это легко. Если она и испытывала по этому поводу горечь, прошло, должно быть, достаточно времени, чтобы она могла об этом шутить. – Вам следовало встречаться с женщинами, которые уже были богаты.

– Надо полагать. Но, знаете, даже… – Чёрт, я вовсе не собирался говорить это вслух.

– Что?

– Ну, никогда не знаешь о людях, что они на самом деле думают. Даже до того, как я стал богат, я… была одна девушка, её звали Триста, и я думал… я думал, мы…

Карен приподняла искусственную бровь, но ничего не сказала. Было понятно, что если я не хочу, то могу не продолжать.

А, к моему изумлению, хотел.

– Она будто бы была такая же, как я. И я влюбился в неё по уши. Мне было… да, где‑то около шестнадцати. Но когда я пригласил её на свидание, она лишь засмеялась. Фактически, расхохоталась мне в лицо.

Рука Карен на секунду коснулась моего запястья.

– Бедняжка, – сказала она. – А сейчас вы женаты?

– Нет.

– Были раньше?

– Нет.

– Так и не встретили подходящую?

– Э‑э… не совсем так.

– О?

И снова, к моему собственному удивлению, я продолжил говорить.

– То есть, была – собственно, есть – одна женщина. Ребекка Чонг. Но вы понимаете, в моём положении, я…

186