Дэйл поднялся. Чёрт, а ведь Зиглер отработала на отлично. Она извинилась за натурализм и пообещала присяжным, что с этим покончено – и теперь Дэйл, снова возвращаясь к кровавым подробностям, будет выглядеть бездушным и бесчувственным.
– Доктор Флемингдон, – сказал он, – вы упомянули «насечки неуверенности».
– Да?
– Осторожные пробные надрезы, которые делают те, у кого нет привычки орудовать ножом.
– Да. Они больше всего характерны для самоубийств с перерезанием вен, однако и студенты‑медики всё время их делают, пока не приобретут навык.
– Студенты‑медики, – повторил Дэйл.
– Да.
– Студенты‑люди.
– Э‑э… ну да. Да, но…
– Не нужно «но», доктор Флемингдон. Теперь давайте поговорим о пропавших частях тела. Доктор Флеминглон, вы могли бы утверждать, что доктор Колхаун был знаменитостью?
– Ну, мы в Лос‑Анджелесе, мистер Райс. Я уверена, что мистер Колхаун был крупной рыбой там, откуда он родом…
– Пиджин‑Фордж, Теннесси.
– Да, по стандартам Пиджин‑Фордж, я уверена, он был знаменит, но здесь? Он же с «Пи‑би‑эс», не смешите меня.
Кто‑то из зрителей хихикнул. Судья Прингл стукнула молотком, чтобы призвать их к порядку.
– Вообще‑то, – сказал Дэйл, – Долли Партон тоже из Пиджин‑Фордж.
– Я об этом и говорю. Он не был так уж известен даже в Теннесси.
– Не уверен, что все с этим согласятся, – сказал Дэйл, поворачиваясь к присяжным. – Уверен, что многие члены жюри считают доктора Колхауна знаменитостью.
– Возражение, – сказала Зиглер, разводя руками. – Не понимаю, как это связано с делом.
– Честно говоря, я тоже озадачена, – сказала Прингл. – Мистер Райс?
– Ещё несколько секунд, если будете так добры, ваша честь.
– Хорошо – но вернитесь к существу дела.
– Спасибо. Доктор Флемингдон, не ваша ли лаборатория работала в прошлом году по делу о смерти рок‑певца Билли Уиллиджера?
Флемингдон напряглась.
– Моя.
– И не пропали ли части тела мистера Уиллинджера из вашей лаборатории?
– Пропали.
– И вы получили за это взыскание?
Зубы стиснулись.
– Да.
– То есть раньше части тел, за сохранность которых вы несли ответственность, уже пропадали?
– Я уже сказала «да».
– И о том факте, что перечисленные вами органы преступник унёс с собой, мы знаем лишь с ваших слов.
– Фотографии с места преступления показывают отсутствующую челюсть и отсутствующий глаз.
– Не совсем – ни одна из сделанных на месте преступления фотографий их не показывает, однако фотографии вряд ли покрывают всю комнату.
– Я даю вам слово, что этих частей тела там не было.
– Да – ваше слово. В конце концов, вам ни к чему ещё одно разбирательство с чрезмерно пылкими фанатами, крадущими части тел из вашего морга, не так ли?
– Билли Уиллинджер был суперзвездой, мистер Райс. Я не слышала, чтобы астрономов преследовали толпы навязчивых поклонниц.
Смех в зале; Прингл сама с трудом удержалась от смеха.
– Защита будет рада приобщить к делу письма поклонников доктора Колхауна, – сказал Дэйл. – Однако пока что мы имеем на руках загадку убийства, наиболее загадочный элемент которого базируется на показаниях того, кто уже в прошлом терял части тела жертвы.
– Возражение, – сказала Зиглер. – Мистер Райс аргументирует версию защиты.
– Принимается, – сказала Прингл. – Мы поняли, что вы хотели доказать, мистер Райс. Двигайтесь дальше.
– Вы упомянули, что части тела иногда уносят с места убийства убийцы‑люди , – сказал Дэйл.
– Да.
– С какой целью?
– Э‑э… как я сказала, в качестве сувенира.
– Правда ли, что иногда это делается с целью каннибализма?
– Да.
– Или в качестве сексуального трофея?
– Да.
– Дайте нам определение каннибализма, доктор Флемингдон.
– Это… ну, это поедание человеческой плоти.
– Это не совсем так. На самом деле это поедание плоти особи того же вида. Когда рыба ест другую рыбу одного с ней биологического вида, мы говорим, что она занимается каннибализмом, не так ли?
– Гмм… да.
– То есть унести часть тела с целью каннибализма может только представитель одного с жертвой биологического вида, не так ли?
– Вы придираетесь к словам, мистер Райс.
– А убийство на сексуальной почве – разве секс имеет место не между представителями одного и того же вида?
– Обычно да.
– То есть нет никаких оснований считать, что тосоки могут иметь каннибальский или сексуальный интерес к частям человеческого тела, не так ли?
– Нет.
– Однако имеется множество случаев убийств людей людьми, в которых части тела жертвы изымались с этими целями?
С явной неохотой:
– Есть много таких случаев, да.
– Спасибо, доктор Флемингдон, – сказал Дэйл.
– Повторный опрос? – спросила судья Прингл.
Зиглер покачала головой.
По окончании опроса доктора Флемингдон в заседании был объявлен перерыв на обед.
Когда суд собрался снова, Зиглер продолжила опрос свидетелей обвинения.
– Пожалуйста огласите своё имя и фамилию для протокола, – сказал клерк человеку, сидящему на свидетельской скамье.
– Моше Фейнстейн. – Он продиктовал их по буквам.
– Спасибо.
Фейнстейну было сорок четыре года; у него было длинное строгое лицо и волосы светло‑серого цвета. Он носил очки в роговой оправе; на нагрудном кармане голубой рубашки с коротким рукавом виднелся пластиковый клапан. Зиглер поднялась.
– Мистер Фейнстейн, пожалуйста, сообщите суду, кто вы такой.
– Я старший криминалист полиции Лос‑Анджелеса.
– Ваша честь, у нас имеется резюме мистера Фейнстейна на шести страницах. Мы хотим приобщить его к делу.