Золотое руно (сборник) - Страница 402

402

Судья Прингл взглянула на Дэйла; тот кивнул.

– Принято, – сказала Прингл.

– Мистер Фейнстейн, не могли бы вы коротко изложить ваш послужной список.

Фейнстейн улыбнулся. Зрелище было не из приятных.

– Я работаю в полиции Лос‑Анджелеса шестнадцать лет. У меня степень магистра в области криминологии и вторая степень в области химии. Я вхожу в совет директоров Калифорнийской ассоциации криминалистов и состою в Американской академии судебной экспертизы. Имею сертификаты профессиональной компетентности от обеих этих организаций.

– Спасибо. Рано утром двадцать третьего декабря прошлого года вы были вызваны в Валкур‑Холл, общежитие в кампусе Университета Южной Калифорнии. Это так?

– Да.

– Почему вас туда вызвали?

– В качестве старшего криминалиста на месте убийства Клетуса Колхауна, для руководства деятельностью других криминалистов, которые там работали.

– Мистер Фейнстейн, нашли ли вы в комнате доктора Колхауна что‑либо, что могло бы служить орудием убийства?

– Возражение, – сказал Дэйл, поднимаясь на ноги. – Предвзятость. Термин «орудие убийства» предполагает намерение убить. Обвинение ещё не установило факт убийства первой степени.

– Принимается.

– Хорошо, – сказала Зиглер. – Нашли ли вы в комнате доктора Колхауна что‑либо, чем можно было отрезать его правую ногу от тела?

– Нет, не нашёл.

– Нашли ли вы какие‑либо инструменты, с помощью которых можно бы было раздвинуть рёбра доктора Колхауна?

– Нет, но я и не ожидал их найти.

– Не могли бы вы пояснить это?

– Разрез по центру грудной клетки доктора Колхауна был явно произведён механическим устройством – линия разреза идеально прямая на всём протяжении от горла до паха. Разрез рассёк грудную кость и повредил сердце и прочие мягкие ткани под ней. Однако собственно раздвижение рёбер было, по‑видимому, произведено с помощью грубой силы.

– Что вы имеете в виду?

– По‑видимому, это сделали вручную – кто‑то ухватился за края рассеченной грудины и сильно потянул. – Фейнстейн изобразил руками, как он разрывает собственную грудь.

– Что заставило вас думать, что это было сделано вручную, мистер Фейнстейн?

– Когда имеется открытая рана, мы всегда осматриваем её края, и…

– Зачем вы это делаете?

– О, никогда не знаешь, что там найдёшь. Например, мы имеем дело с голым трупом, убитым ударом ножа. Мы смотрим, не внедрены ли в края раны волокна ткани. Если таковые имеются, значит, жертву закололи, когда она ещё была одета. Если нож был ржавый, мы найдём по краям чешуйки окиси железа. И всё такое прочее.

– И вы нашли там чешуйки окиси железа?

– Нет.

– А внедрённые волокна ткани?

– Нет – то есть, на первый взгляд было похоже, что перед тем, как сделать вертикальный разрез, рубашку доктора Колхауна расстегнули.

– Вы начли что‑либо необычное?

– Да.

– Что именно?

– Как я уже сказал, грудная кость была рассечена каким‑то невероятно острым режущим инструментом, и это означает, что грудина со стороны разреза имела острые края. На одном из этих краёв мы обнаружили розоватые кристаллы.

– Кристаллы, мистер Фейнстейн?

– Да.

– Вы собрали их для анализа?

– Да.

– И что показал анализ?

– Кристаллы имеют очень сложный химический состав. Я не смог идентифицировать вещество, так что я отослал образец на химический факультет UCLA; у нас с ними договор на производство экспертизы.

– Мистер Фейнстейн, позвольте мне высказать предположение: если бы человек схватился за острые края разрезанной грудной кости доктора Колхауна и сильно дёрнул бы их в стороны, чтобы раздвинуть рёбра, что бы произошло с руками этого человека?

– Как я сказал, разрез имел острые края. Если бы этот человек не надел брезентовые рукавицы, он, вероятно, порезал бы себе пальцы.

– Полагаю, на краях грудной кости было много крови?

– О да, конечно.

– Она вся принадлежала доктору Колхауну?

– Да, насколько я могу судить. Кровь совпадает по группе, резус‑фактору и ещё нескольким характеристикам.

– Спасибо. Кроме розовых кристаллов, какие ещё улики вы нашли на месте преступления?

– Я нашёл некоторые предметы.

Зиглер взяла со стола обвинения маленький зиплоковский пакетик.

– Вот эти предметы?

– Да.

– Приобщается как вещественное доказательство номер 27.

– Не возражаю, – сказал Дэйл.

– Приобщено, – сказала Прингл.

– Мистер Фейнстейн, опишите, пожалуйста, содержимое этого пакета.

– Внутри него три плоских ромбовидных предмета, найденных в комнате Клетуса Колхауна в общежитии университета.

– Ромбовидные объекты? Что бы это, по‑вашему, могло быть?

– Возражение, – сказал Дэйл. – Требование строить догадки.

– Я переформулирую. Мистер Фейнстейн, вы когда‑нибудь видели что‑нибудь похожее по форме на эти объекты?

– Да, они напомнили мне нечто, виденное мной раньше.

– Что именно?

– Мне кажется, они похожи на чешую, покрывающую тела тосоков.

– Ваша честь, мы собираемся попросить обвиняемого встать таким образом, чтобы мы могли непосредственно сравнить объекты, найденные на месте преступления, с чешуйками на его теле.

– Ваша честь, – сказал Дэйл, вставая, – прошу разрешения на совещание без протокола.

– Хорошо.

Дэйл и Зиглер подошли вплотную к кафедре судьи и встали рядом с ней.

– Ваша честь, – сказал Дэйл, – я возражаю против сравнения кожи моего клиента и чешуек, найденных на месте преступления. Не было представлено никаких оснований полагать, что чешуйки принадлежат Хаску, а не кому‑либо из прочих тосоков. То, что они совпадают по форме и размеру с чешуйками Хаска, ничего не докажет – в целом они совпадают по форме и размеру с чешуйками других тосоков.

402