Золотое руно (сборник) - Страница 470

470

Возможно, этой ванной пользовались только родители, и в таком случае я упустил свой шанс – вряд ли мне удастся найти благовидный предлог для проверки второй ванной. Хотя нет – здесь было четыре комплекта полотенец, четыре зубные щётки, а вон там, на краю ванны, игрушечный аквашаттл… как раз такой, каким мог бы играть восьмилетний ребёнок.

Любопытно. Этой ванной явно пользуются четыре человека, однако генетический след оставляют только два. В этом не было никакого смысла – ну, то есть, я вообще не любил мыться, когда мне было восемь, как Билли, но никому не удастся посещать ванную комнату изо дня в день и не оставить в ней своей ДНК.

Я облегчился, запустился автосмыв. Я спустился вниз, снова поблагодарил хозяйку и ушёл.

Как я и сказал, я смухлевал – что снова заставило меня усомниться в том, что мне и правда на роду написано стоять на страже закона. Хоть это и было нарушением гражданских прав, я отнёс образец ДНК, взятый в ванной квартиры Хиссоков‑Коннели, Дане Рундштедт, которая прочитала её для меня.

Я был потрясён результатом. Если бы я не смухлевал, я бы ни за что об этом не догадался – это было самое настоящее идеальное преступление.

Но всё сошлось после того, как я увидел, что содержит мужская ДНК.

И тот факт, что из всех Хиссоков лишь Роджер, по‑видимому, имел доступ во внутренний офис Ская.

То, что бластер Роджера был использован в качестве орудия убийства.

То, что ванной, по‑видимому, пользовались лишь два человека.

То, что Скай терпеть не мог с кем‑то конфликтовать.

То, что у семьи Хиссоков‑Конноли было много денег, которые они хотели передать следующему поколению.

То, что юный Глен выглядел копией своего отца, но был подавлен и замкнут.

То, что Глен выбрал другого прорицателя.

Несколько… скажем так, необычный вкус Роджера в подборе секретарей.

Все кусочки мозаики подошли друг другу – эта часть моего прорицания всё‑таки была верна, я и правда хорош в складывании головоломок. Но меня всё равно изумляла её элегантность.

Рэй Чен разберётся с юридическими вопросами; он по этой части дока. Он найдёт способ замести под ковёр факт моего незаконного прорицания до того, как дело попадёт в суд.

Я вызвал такси и отправился в Третье Колесо на встречу с убийцей.

– Стой, где стоишь, – сказал я, идя по длинному изгибающемуся коридору в Университете Фрэнсиса Крика. – Ты арестован.

Глен Хиссок застыл на месте.

– За что?

Я огляделся, затем втащил Глена в пустую аудиторию.

– За убийство твоего дяди, Ская Хиссока. Или я должен сказать, за убийство твоего брата? В данном случае ситуация несколько неясная.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, – ответил Скай своим подавленным и нервным голосом.

Я покачал головой. Прорицатель Скай заслуживал наказания, а его брат Роджер был виновен в отвратительном преступлении – преступлении, которое в менделийском обществе считалось не менее тяжким, чем убийство. Но и Глена я просто так отпустить не мог.

– Мне жаль, что с тобой такое случилось, – сказал я. Моральная травма, безусловно, объясняла его замкнутость и угрюмый нрав.

Он посмотрел на меня.

– Будто мне от этого легче.

– Когда это началось?

Он некоторое время молчал, потом слегка пожал плечами, словно осознав, что притворяться больше нет смысла.

– Когда мне исполнилось двенадцать – как только началось половое созревание. Не каждую ночь, понятное дело. Но достаточно часто. – Он помолчал. – Как вы догадались?

Я решил сказать ему правду.

– В вашем доме лишь две ДНК – одна женская, и одна мужская.

Глен ничего не сказал.

– Мне прочитали мужскую ДНК. Я искал признак, который помог бы мне объяснить мотив твоего отца. Ты знаешь, что я обнаружил.

Глен молчал.

– Когда твоему отцу сделали его младенческое прорицание, его родителям, должно быть, сказали, что он стерилен. ДНК тому свидетель: неспособность производить жизнеспособные сперматозоиды. – Я помолчал, припоминая детали услышанного от Рунштедт. – Но тогда прорицатели ещё не знали об эффекте, оказываемом вариантной формой гена ABL‑419d с более чем сотней повторений комбинации T‑A‑T. Функцию этой вариации тогда ещё не открыли. Но она уже была известна к тому времени, когда Роджеру исполнилось восемнадцать, к тому времени, когда он пришёл к старшему брату Скаю, к тому времени, когда Скай сделал ему его взрослое прорицание. – Я помолчал. – Но дядюшка Скай терпеть не мог конфликтных ситуаций, верно?

Глен стоял неподвижно, словно статуя.

– И потому Скай солгал твоему отцу. О, он сказал о его стерильности, однако посчитал, что не стоит вступать в пререкания о том, что может значить этот вариантный ген.

Гден смотрел в пол. Когда он, наконец, заговорил, в его голосе звучала горечь.

– Я думал, что отец знал. Я спросил его – Господи, папа, если ты знал, что у тебя ген инцестуальной педофилии, какого чёрта ты не обратился за помощью? Какого чёрта ты завёл детей?

– Но твой отец не знал, не так ли?

Глен покачал головой.

– Этот ублюдок Скай ему не сказал.

– Справедливости ради, – сказал я, – Скай, вероятно, посчитал, что раз у твоего отца не может быть детей, то проблема никогда не возникнет. Но у твоего отца было много денег, и он хотел передать их наследнику. И поскольку он не мог иметь наследника обычным способом…

Голос Глена был полон презрения.

– Поскольку он не мог иметь наследника обычным способом, он решил его сотворить.

Я оглядел парня с головы до ног. Я никогда раньше не видел клона. Глен действительно был точной копией своего отца – просто вылитый. Но, как и любой династии, клану Хиссоков‑Конноли нужен был основной наследник и запасного. Маленький Билли, на десять лет младше Глена, также был точной генетической копией Роджера Хиссока, изготовленной из ДНК Роджера, внедрённой в яйцеклетку Ребекки. Все трое на самом деле оставляли следы своей ДНК в ванной комнате – только их ДНК была идентична.

470